Черный полдень - Страница 88

На какое-то неуловимое мгновение вдруг сделалось ясно, каким именно образом гимназистам удалось защитить город от магического излучения, и какова основа всей этой постоянно совершенствующейся системы, но тут что-то ударило меня по носу. Наваждение схлынуло, оставив после себя притаившуюся за глазами боль, и вместе с наваждением унеслись прочь и все мои догадки.

– Осторожней ты, – развернулся Ветрицкий, которому я ткнулся носом в затылок. – Обратно давай.

– Чего еще? – Ничего не понимая, я вновь прикрыл глаза из-за отражавшихся от снега отблесков лазурного солнца.

– Кордон там, – буркнул, пробираясь по глубокому снегу в обход меня, Напалм.

– Какой, на хрен, кордон? – ухватил я его за рукав. Сердце заколотилось, словно пытавшийся сорваться с цепи бешеный пес, а ноги опять стали ватными. Неужели влипли? Всего ничего осталось…

– Дружинники, – вырвал руку пиромант, спеша убраться подальше от расположившихся в соседнем дворе у выезда на дорогу служивых. – Если чё, в Форте чрезвычайное положение…

– Пару домов пройдем, попробуем мимо них проскочить. – Нагнавшая меня Вера завертела головой по сторонам. – Не могут они под каждым кустом пост выставить.

– Твою мать! – Сощурившись, я посмотрел на начавшие сливаться в одно пятно желтое и лазурное солнца. В глазах сразу же потемнело, в темечко словно забили раскаленный штырь, но все же удалось понять, что времени осталось совсем немного: между двумя едва-едва сцепившимися краями дисками уже начинала наливаться чернотой пока еще тонкая полоска.

Начинается затмение. Совсем скоро и без того неяркий свет потускнеет, а из черной кляксы обжигающе-холодным потоком хлынет первородная стужа. И тогда горе тем, кто не успел найти надежное укрытие. Даже в прекрасно защищенном от сочившегося с Севера магического излучения Форте у проведшего на улице Черный полдень счастливчика были все шансы пополнить ряды обитателей гетто. Почему счастливчика? Да просто обычный человек вряд ли вообще может рассчитывать пережить эти сорок с копейками минут царства стужи. Если уже похолодало так, что лицо и пальцы ног ничего не чувствуют…

– Успеем, – не понимая причин столь нервной реакции, попыталась успокоить меня девушка, изо рта которой при каждом слове вырывались густые клубы моментально рассеивавшегося пара. – Пара минут и на месте.

Так оно и оказалось: пробежав через опустевшие дворы трехэтажек, мы юркнули в арку выстроенного буквой «П» пятиэтажного дома, в подвале которого размещался один из ближайших входов в «Кишку». Планировка пятиэтажки оказалась на редкость удачной – небольшой двор-колодец был открыт только на запад, и сейчас от лазурного солнца его прикрывали стены.

Думаю, в обычное время вряд ли здесь наблюдалось хоть какое-то оживление – слишком уж далеко было до Красного проспекта, но сейчас жизнь била ключом. У распахнутых настежь дверей подъезда разгружались забитые какими-то ящиками сани, а из подвала взмыленные грузчики таскали в припаркованный прямо посреди двора грузовик картонные коробки. Да и боязливо посматривавшие на небо торговцы не торопились покидать свои на скорую руку сооруженные прилавки и явно до последнего намеревались зазывать спешивших мимо людей. А вот искавших укрытия в «Кишке» обывателей оказалось не так уж и много. То ли основной наплыв уже прошел, то ли все решили по домам отсидеться.

Мельком взглянув на разложенные на раскладных прилавках, картонных коробках и сколоченных из досок ящиках залежи всякого барахла – вязаные варежки, носки, кофты, самодельные ножи, арбалетные болты и капканы соседствовали с банками тушенки, кирпичами черного хлеба и прочими товарами когда первой, а когда и не очень, необходимости, – я направился прямиком к центральному входу. Разгруженные сани уже отъехали от высокого крыльца, а на их место влезла серьезно нуждавшаяся в кузовном ремонте «газель».

– Гиоргадзе убили…

Услышанный обрывок фразы заставил замереть на месте и начать присматриваться к выложенной на мятую газету мороженой рыбе. Топтавшиеся у соседней торговой палатки, на реечный каркас которой натянули брезент, торговцы не обратили на меня никакого внимания и тише говорить не стали, но слова удавалось различить через одно.

– Когда?

– Ночью…

– Будешь брать? – без особой надежды сбыть товар поторопил меня бородатый продавец.

– Откуда она?

– С пруда у Нижнего хутора.

– Никогда там окунь не водился, – потянул меня за собой Напалм и, не особо понижая голос, поинтересовался: – Лед, тебе куда она сейчас?

– Да обожди ты, – остановился я у брезентовой палатки, разглядывая выставленные на прилавок консервные банки и пачки с крупой. Судя по ассортименту – болтуны люди достаточно серьезные. Еще, поди, в Торговом союзе состоят, стоит к разговору повнимательней прислушаться…

– Брешут, – уверенно заявил высокий мужик в добротной шубе, пошитой из меха совсем уж непонятной зверюги. – С утра его видели…

– Кто?! – скептически хмыкнул рябой парень. – Зинка болтала, на рассвете боевую бригаду Цеха – всю, до последнего человечка, – из дома Жорика вынесли, да на труповозке увезли.

– Ерунда, – отмахнулся высокий и обернулся ко мне: – Что-то интересует?

– Мандарины почем? – вылез вперед Напалм и указал костлявым пальцем на лоток с оранжевыми фруктами.

– С ума сошел? – только и хмыкнул я, но тут мою спину уколол чей-то внимательный взгляд. Резко обернувшись, я нашарил взглядом возвращавшихся к нам от «газели» Веру и Николая и принялся разглядывать торговцев и спешивших спуститься в «Кишку» людей.