Черный полдень - Страница 89

Вроде и не приглядывается никто. И знакомых не видать. Так, а вот этот тип точно на глаза раньше попадался! Порывшись в памяти, я с облегчением сплюнул себе под ноги. Вспомнил! Когда только в Форт вернулся, на Южном бульваре музыканты играли. Так это тот самый тощий солист. Точно – вон и остальные гаврики потянулись. Еще и инструменты с собой тащат: барабан, футляры с гитарами, тубы какие-то. Рассчитывают в «Кишке» подзаработать? Так это вряд ли, там и от своих дармоедов не протолкнуться. Чуть ли не на каждом углу сидят. Выгонят в шею, как пить дать – выгонят.

Из-за стоявшей на дальнем конце двора палатки вышел плечистый мужик в зимней куртке с петлицами, и я вновь насторожился – еще только дружинников не хватало. Не он ли мной заинтересовался?

Впрочем, сейчас дружинника слонявшиеся по двору люди волновали мало – задрав голову, он уставился в небо. Невольно я глянул вверх, и у меня по коже побежали мурашки: над Фортом зависла пока еще почти неразличимая невооруженным взглядом пирамида Цитадели. Даже не пирамида – так, наметки. Белесые линии на ярко-голубом небе. Или это у меня нервы разыгрались? Вон дружинник паниковать не стал и уже куда-то со двора шмыганул. А если не разыгрались, тогда что? Слуги Стужи, как предупреждал координатор, действительно рассчитывают проутюжить Форт?

– Пошли быстрей, – передернув плечами, поторопил я Напалма и нахмурился. Он же вроде свистел, что денег нет? На какие шиши тогда мандарины покупать собрался?

– Иду, – рассчитавшись с продавцом, отошел от палатки пиромант и протянул Вере единственную купленную мандаринку. – Угощайся.

– Ой, спасибо, – улыбнулась девушка. – Она ж столько денег стоит…

– Делов-то, – подмигнул ей парень. – Да не надо никого угощать, это только тебе.

– Живее, – нахмурился я и насторожился, когда сзади раздался шорох автомобильных покрышек.

– Мусора… – беззвучно пошевелив губами, выдохнул из себя Ветрицкий, и в этот момент захлопали дверцы остановившегося метрах в пяти уазика. Должно быть – уазика, я, как на подельников пялился, так и продолжил стоять, не оборачиваясь. Вдруг все-таки не по нашу душу? Но руку из-под фуфайки вытаскивать не стал. А ну как за нами?

– Дружина, сержант Власов, – отправил мои надежды псу под хвост голос грузно пробравшегося к нам по глубокому снегу человека. – Пройдемте для досмотра…

– Зачем еще? – хмуро глянул на него Напалм, но я-то уже сообразил, на чем мы спалились.

Яркое оранжевое пятно кожуры под ногами. Очищенный мандарин в руке у Веры. И весьма непрезентабельный вид нашей компании. Все это сочеталось плохо, если сочеталось вовсе. С чего бы таким бродягам тратиться на сей экзотический фрукт? Правильно – значит, карманы от шальных денег пухнут, раз решили перед девчонкой покрасоваться. А шальные деньги – это уже по части дружинников. Тут варианта два: если криминал какой-то – за шкирку и в околоток, а нет – так можно и поделиться попросить. И как не поделиться, когда дулом автомата под ребра тычут?

Вот ведь! По-хорошему точно не отвяжутся, и отбрехаться не получится. Полезут обыскивать – у нас столько стволов на руках, что откупиться просто нереально. Да и денег кот наплакал. Ну и как быть? С боем прорываться и кучу народу угробить? Или сдаться? Ага, щазз! Прекрасно понимаю, что дружинники просто свою работу выполняют и у них у каждого может семеро по лавкам сидеть, но разве от этого легче? Своя шкура ближе к телу. Кому-то из нас сегодня крупно не повезло. Будем надеяться, что не нам.

– Живо! – рявкнул в момент растерявший всю свою вежливость дружинник. – Кому сказал!

– И все же – по какому поводу? – вытаскивая руку из-под фуфайки, не быстро, но и не медленно начал поворачиваться к сержанту я. Выгорит? Водитель, облокотившийся на капот уазика, муслякал в губах незажженную папироску, третий дружинник сидел в машине и с автоматом в руках посматривал в нашу сторону через открытое стекло.

– Тупой?.. – рыкнул было служивый, но сразу же ошеломленно заткнулся и попытался сорвать висевший на плече АКСУ.

Вскидывая руку, я почти упер ГШ-18 ему в грудь и потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел, сержант завалился на спину. Следующая пара пуль отправилась в выхватившего из кобуры ПМ водителя – и как ни странно одна из них угодила в цель. С дыркой над переносицей парень по капоту автомобиля скатился на снег.

Люди бросились в разные стороны, кто-то заголосил, но мне уже было не до них: я разрядил магазин в последнего дружинника прямо через дверцу уазика и, выбросив пистолет, помчался к подъезду.

Сзади шумно дышали кинувшиеся следом подельники, где-то поодаль раздалась пронзительная трель свистка. Заскочив в распахнутые двери, я по ступенькам буквально скатился в подвал, но тут заорал бежавший следом Напалм:

– Не туда!

– Ты чего?! – оперся о стену закашлявшийся Ветрицкий, который опять начал сильно хромать. А у меня вот нога, наоборот, прошла. Адреналинчика хапнул?

– Там еще один проход есть. – Пиромант потянул меня в сторону от спуска в «Кишку» и, сотворив небольшой огненный шарик, подтолкнул вслед за ним Веру. – Да быстрее!

Ничего не оставалось, как последовать за ним. И чем дальше мы пробирались в глубь подвала, тем неухоженней и захламленней он становился: торчали из стен обрезки труб, свисали с потолка провода, то и дело попадался под ноги всякий мусор. Одна надежда – погоня не сообразит сюда свернуть: спуск в «Кишку» в другой стороне.

– За мной! – позвал нас свернувший в какой-то закуток пиромант, и по шаткой, сваренной из арматуры лесенке мы спустились этажом ниже.